Весь следующий день был посвящён осмотру подкормочных площадок и выкладке кормов. Только в сумерках вернулись домой. За ужином Николаевич с улыбкой начал свой рассказ: «Посеял я для скотины за огородом овёс. И вот, в начале августа стал приходить на него секач-пятилеток. Сын пытался его взять, стреляя несколько раз, но кабан, словно заговорённый, до сих пор ходит! У него с Артёмом вроде поединка; кто кого перехитрит. Я даже просил не трогать его; хотел сам добыть! Короче, мы с сыном посовещались и решили дать тебе возможность потрепать нервы оставшиеся три дня»…

- Я готов!

- Тогда около восьми вечера Артём отведёт тебя.

- Хорошо.

В назначенное время мы вышли во двор и пошли через огород в сторону поля. Через метров двести свернули налево и прошли еще столько же, пока не уткнулись в метелки скошенного овса.

- Видишь, прогалину в лесу? – спросил Артём.

- Вижу, – ответил я.

- Вот от него влево метров семьдесят насыпана кукуруза – там его и жди!

- Понял!

Я разложил стул и сел, а Артём пошёл обратно к дому. Ветер дул вдоль леса и это был не лучший вариант. До леса было метров сто, хотя в темноте точно расстояние определить очень сложно! Хотя была маленькая надежда, что зверь меня всё же не учует.

Через час пошёл снег. Я надвинул шапку на правое ухо и продолжал вслушиваться в ночную тишину. Вдруг в глубине леса раздался треск сломанной ветки. Вздрогнув от неожиданности, я затаил дыхание и стал ждать выхода кабана. Осторожный зверь подошёл к краю леса и затих. Прошло минут пять, может десять прежде чем я услышал треск удаляющегося в лес кабана.

Почуял! Опыт подсказывал мне, что можно собираться и уходить! Но я не сдвинулся с места и продолжал чего-то ждать. Минут через сорок в лесу снова послышался треск, и история повторилась; кабан вышел на край леса и, почуяв меня, снова удалился прочь.

Тем временем снег усилился, и ветер изменил своё направление; теперь он дул в сторону кабана, поэтому мерзнуть уже не имело смысла. Собрав стул медленно пошёл домой…

- Ну как результат? – с улыбкой спросил Артём.

-Запах теперь он мой знает!

-Ну я же говорил! Ничего у тебя не получится!

- Это мы ещё посмотрим! Я уже кое-что придумал. Завтра посмотрим кто кого!

На следующий день, выйдя на крыльцо, я убедился, что ветер дует в том же направлении, что и вчера. Взяв пилу, топор и верёвки, пошёл в сторону леса. Сразу за забором текла небольшая речушка; вот по ней-то я и пошёл против течения к тому месту, где задумал построить лабаз. Так пройдя метров триста, я оказался в углу поля, примыкающего к лесу. За спиной у меня текла речушка; в этом месте она расширялась из-за бобровых плотин, переходя в болотину, уходящую далеко в лес. Если стоять спиной к речке, а лицом к полю, то получалась следующая картина: с левой стороны тянулась кромка леса вдоль всего поля и в нескольких метрах от края поля была насыпана кукуруза.

Взвесив всё и рассчитывая на то, что кабан не пойдёт вплавь через затопленный лес, я приступил к постройке лабаза. По сучкам разлапистой осины я забрался наверх. Там я спилил все мешающие обзору ветки, оставив лишь небольшого размера сучки для поддержки перекладин под сижу.

Вовремя подошёл Николаевич. Он спилил мне две поперечные перекладины, которые я привязал по разные стороны ствола. Я сел и остался доволен своим сооружением, привязав перекладины под ноги и карабин. Всё готово, оставалось только ждать вечера…

Как же медленно тянулись часы ожидания! Ну наконец восемь и я, словно филин, застыл на дереве в ожидании добычи. В этот раз ветер дул в лицо, и если кабан выйдет там же, где и вчера, то меня он не учует!

Первыми появились еноты; пара пушистых «мячика» проковыляли вдоль речки прямо подо мной в сторону насыпанной кукурузы. Время шло, а кабан всё не появлялся. Я посмотрел на часы; было пять минут одиннадцатого. Делать было нечего и я нахохлившись от подступающего холода продолжил ждать.

Пять бессонных ночей не прошли бесследно для моего организма и я не заметил, как задремал. Сквозь дремоту до уха донёсся хруст разгрызаемой мощными челюстями кукурузы, и я сразу же очнулся от сна. При помощи подсветки ночного прицела увидел, как кабан чётко выделялся чёрным пятном. Он стоял правым боком ко мне в восьмидесяти метрах. Перекрестие прицела легло на лопатку кабана; прогремел выстрел, и я чётко услышал шлепок пули о тело зверя. В тот же миг кабан рванул с места, но не в лес, как я ожидал, а через поле в сторону огорода. Проводив через окуляр прицела скрывшегося в бурьяне кабана, я слез с дерева и не торопясь пошёл будить Николаевича.

- Ну что, пусто? – сонным голосом спросил он.

- В огород к тебе побежал прятаться. Пошли искать!

- Давно?

- Минут двадцать назад.

- Ну тогда чайку попьём и пойдём.

Вскоре мы уже стояли на месте стрела и рассматривали следы. Ни крови, ни стрижки щетины мы не нашли. Я показал на место в противоположной стороне поля, где скрылся кабан, и мы пошли в ту сторону.

А вот, наконец, и кровь по обе стороны следа. Сразу отлегло от сердца! Кабан залетел в бурьян по грудь высотой и был виден кровавый след, уходящий вглубь.

Мы медленно продвигались вперёд, разбирая следы. Николаевич светил фарой, а я страховал с ружьём на, готовый в любой момент выстрелить.

- Закрутил, будь готов! – шепотом произнёс Николаевич.

- Дошёл! – через мгновение произнес он с облегчением.

Секач, весивший, наверно, килограмм сто пятьдесят, лежал у моих ног. Пуля «Аляска» 11,7 грамма сделала своё дело, попав точно в лопатку и раздробив её, вышла с противоположной стороны, оставив огромную дыру размером с пятирублёвую монету! Голова этого секача и сейчас смотрит на меня со стены, как и в ту ночь, постоянно возвращая к тем незабываемым мгновениям, запечатлённым в памяти на всю жизнь!

На этом моя хота в Тверской глубинке закончилась, и вот автомобиль уже нёс меня в Москву, чтобы затеряться в нескончаемом потоке машин…

Дмитрий Васильев

(фото автора)