Как часто мы жалеем, что животные не могут говорить. Сколько интересного могли бы рассказать перелётные птицы, сколько подводных тайн раскрыли бы нам дельфины и прочие морские обитатели! Многие учёные дорого бы заплатили за возможность хоть раз поговорить по душам со зверушкой, которую они десятилетиями изучают! А каково ветеринару, которому страдающее животное не может объяснить, где болит! Разумеется, эту проблему не оставили без внимания учёные. Вот уже более 30-лет в Московском зоопарке работает биоакустическая лаборатория, где доктор биологических наук Илья Александрович Володин и кандидат биологических наук Елена Владимировна Володина изучают язык животных. И за эти годы они открыли немало интересного.
Сразу оговоримся, что человеческая речь и язык животных – принципиально разные понятия. Язык – это система символов, предназначенных для коммуникации. Например, язык танца, язык жестов (не путать с языком глухонемых). Причём, именно язык жестов ближе всего к коммуникативным системам животных. Речь же, специфическое звуковое средство, которым обладают только люди. Животным она недоступна. От языка её отличают два ключевых момента. Первый – произвольность. Мы можем назвать любой объект любым словом. У животных, такие вольности практически отсутствуют. Вторая особенность человеческой речи в том, что она дискретна, то есть состоит из бесконечного количества комбинаций конечного числа элементов. Так предложение состоит из слов, слово – из букв. Причём, если поменять местами эти элементы, смысл предложения, как правило, меняется. Классический пример – состоящие из двух одинаковых слов предложения «Ты пошёл» и «Пошёл ты» принципиально отличаются между собой и по смыслу, и по эмоциональной нагрузке. Предложение может состоять из одного, пяти, пятидесяти слов, но его всегда можно продлить. Например, сказать: «Он сказал что…» и далее следует повтор уже сказанного предложения. Это открывает огромнейшие возможности для человеческой речи. На тех же принципах построена и наша арифметика, в которой из десятка цифр можно составить бесконечное количество чисел.
Язык животных тоже состоит из звуков, но здесь общение происходит иначе. Звуки животных несут информацию о поле, возрасте, настроении, индивидуальности кричащего. Но животные скулят, рычат, визжат и т.д. не для передачи информации, а для того, чтобы повлиять на поведение тех, кто их слышит. В собственных эгоистических интересах, разумеется. Одними звуками самцы подзывают самок, другими детёныши зовут мать. Есть звуки, которыми прогоняют нежеланных гостей или просто обозначают своё присутствие. И во всем этом многообразном шуме прекрасно разбираются хищники. У них свой взгляд на эти вещи, и выводы они делают свои.
В отличие от человеческой речи, которая состоит из дискретных элементов: букв, слов, предложений, звуки животных представляют некую смесь составляющих элементов. То есть, если человеческую речь можно представить как серию, предположим, красных и белых полос разной толщины, то для получения эквивалента звука, издаваемого животным, нужно эти краски смешать. Человеку получившееся розовое пятно ничего не скажет, а животные по «оттенку розового» способны многое понять о «художнике». Например, по крику самца другой самец устанавливает его статус – насколько тот силён и стоит ли с этим горлопаном связываться. Самка, по этому же звуку, определяет, насколько самец привлекателен для неё, а молодняк прикидывает возраст крикуна, понимает, что здесь шансов нет, и обходит это место стороной.
За последние 15 лет получена масса информации, подтверждающей, что животные по звукам могут уверенно распознавать друг друга. Самка может отличить крик своих детёнышей и наоборот. Соседи по территории распознают голоса друг друга. Например, если кричит сосед, значит, всё в порядке. Но если с его территории доносится крик незнакомца, то, вполне возможно, что он вторгся на соседнюю территорию и выжил соседа. Это тревожный знак – чужак ведь может посягнуть и на близлежащие территории! Значит нужно быть готовым встретить его на границе и прогнать! Впрочем, тишину на соседском участке тоже нельзя оставить без внимания. А вдруг соседа съели, и пора самому пока не поздно прибрать к рукам его территорию?
Структура звука во многом связана с определённым эмоциональным состоянием и используется в определённых контекстах. То есть, низкочастотные звуки свидетельствуют об агрессии, а высокочастотные писки – наоборот, означают дружеское отношение, удовлетворение или страх. Всякие вопли и визги – нечто промежуточное, состояние неопределённости. Например, собака, сидящая в квартире, слышит шаги за входной дверью и заливается лаем. Это означает: «появился объект, с которым я справиться не могу, но не могу и оставить его без внимания» Открывается дверь, входит хозяин, и лай переходит в радостное высокочастотное повизгивание. Если же войдёт незнакомый человек, то его встретит угрожающее низкочастотное рычание.
Но не всё так просто. Во время недавних работ с летучими мышами выяснилось, что их очень сложные звуки состоят по сути дела из отдельных дискретных элементов, объединённых между собой. У китов и касаток тоже присутствуют сложные комбинации отдельных звуков.
Ещё одна важная вещь, отличающая человека от наших предков – это способность к вокальному научению. То есть способность выучить новые звуки и использовать их в течение жизни. На это способны немногие: певчие птицы, попугаи, колибри, зубатые и усатые киты, тюлени и летучие мыши. Туканы и слоны пока под вопросом. Из приматов такой способностью обладают только люди. Все остальные рождаются со своим генетически закреплённым вокальным репертуаром и используют его в строго определённые моменты жизни.
Как-то странно получается. Для диалога нам больше подходят киты да попугаи, а как же наши родственники – обезьяны? Было множество попыток научить человекообразных обезьян произносить хотя бы простейшие слова, и все окончились провалом. Однако, диалог с ними всё-таки возможен. Работы американских приматологов 60-70-годов показали, что приматы в состоянии освоить американский язык для глухонемых амслен, а также язык йоркшир, специально разработанный для обезьян. Он представляет собой 400 картинок, с помощью которых обезьяны могут общаться как с людьми, так и между собой. Причём, на этих карточках изображены не только предметы, но и понятия, с помощью которых можно составлять предложения. Но если взрослых особей необходимо довольно долго обучать, то молодые обезьяны схватывают на лету. Об этом учёные узнали случайно. Как-то, когда у самки что-то в очередной раз не получалось, детёныш, что возился неподалёку, потеряв терпение, бросил свои игрушки, отодвинул свою мамашу от карточек и быстренько всё исправил!
Получается, что в принципе можно научить приматов пользоваться дискретной комбинаторной системой. В настоящее время обученные обезьяны уже настолько освоили этот язык, что стали иногда использовать его в общении между собой. Осталось только дождаться, когда они станут обучать друг друга.
А как же другие животные? Те, которые могут «говорить» как, к примеру, попугаи? Увы, перед тем, как сказать, они (как и некоторые люди) далеко не всегда думают. Но часто возникает иллюзия, будто попугаи произносят слова осмысленно. И это действительно так, но лишь отчасти. Попугаи сознательно подбирают слова и фразы, не понимая их значения. Им вообще очень нравится говорить. А когда они угадывают что нужно сказать в той или иной ситуации, то получают положительное подкрепление. Скажут невпопад – отрицательное. Эти птицы достаточно сообразительны, да и память у них хорошая – двух-трёх раз достаточно. Хозяин уже забыл, а птица запомнила, как он веселился и пользуется, чтобы получить чего-нибудь вкусненькое.
Другое дело дельфины, которые тоже входят в группу животных, способных к вокальному научению. То, что эти животные помимо генетически закреплённого репертуара, выучивают новые звуки, позволяет им передавать их особенности последующим поколениям негенетическим путём, так же как это происходит у человека.
Дельфины плавают группами, в которых и происходит обучение молодняка языку. Чем дальше группы расходятся друг от друга, тем больше в их языке накапливается своих, специфических ошибок, и тем сильнее наборы звуков различаются между собой. В результате каждый такой набор становится маркёром своей группы. Приблизительно как акцент или диалект у людей. Касатки, в частности, используют эти диалекты при поиске партнёров для размножения. Поскольку самцы касаток не уходят из группы, возникает вопрос: каким же образом им размножаться, если все вокруг родственники? И вот в период размножения группы касаток ищут друг друга, а, найдя, по особенностям языка судят о степени родства между собой. Если родство достаточно далёкое, группы на время перемешиваются, чтобы зачать здоровое потомство.
А может ли человек наладить диалог с животным? В определённых пределах – да. Причём важно, не то, какие слова мы скажем, а результат, который хотим получить. Даже самые умные животные воспринимают нашу речь как набор бессмысленных звуков. Задача человека закрепить определённые звуки или слова как команды с помощью положительного или отрицательного подкрепления. То же происходит и в отношении животных к людям. Так в любой паре человек-животное устанавливаются определённые взаимоотношения. В том числе с использованием звуковых коммуникаций. При этом не только человек дрессирует животное, но и животное дрессирует человека.
Наши взгляды, жесты, случайные слова, на которые собака правильно отреагирует, начинают выполнять коммуникативную роль. Точно так же собаки используют звуки и движения, чтобы получить нужную реакцию людей. Причём, такая связь формируется в каждой паре отдельно. Часто бывает, что в одной и той же семье при общении с собакой один человек использует один набор слов, а другой – совсем другой. Если они вдруг поменяются этими наборами, собака приходит в недоумение: как же так? С одним договорились так, с другим эдак, а тут всё наоборот!
А ещё было бы неплохо, чтобы мы с животным беседовали в доступном для обоих собеседников звуковом диапазоне. Взять хотя бы наших ближайших друзей – собак. Частотный диапазон их общения гораздо шире нашего. Они слышат звуки частотой до 40 кГц. Для человека это недостижимая величина. Причём, если ребёнок может слышать до 20 кГц, к зрелому возрасту этот предел снижается до 15-16 кГц. И вот, собачки подошли друг к другу, обнюхиваются, виляют хвостиками. Их хозяевам кажется, что они при этом молчат, в то время как у собак идёт оживлённый диалог в ультразвуковом диапазоне. Представляете, как трудно им с нами, тугоухими?
Но не всё так плохо. Наша речь это всего лишь надстройка над звериной системой общения, которая за время нашей эволюции никуда не делась. Мы просто ленимся использовать в повседневной жизни возможности, которые унаследованы нами, а то, что они существуют – несомненно. И они проявляются в нужный момент на интуитивном уровне. Взять, например, общение матери и новорожденного ребёнка. Малыш не умеет говорить – его речевые способности разовьются только через 2-3 года. Поэтому всё общение между матерью и младенцем происходит по звериному коммуникативному каналу. То есть так же как у кошки с котёнком или у оленихи с оленёнком. Что говорит при этом мать, абсолютно не важно, важно как она это говорит, как при этом меняет интонацию, частотную структуру голоса. То есть, либо успокаивает, либо наоборот, стимулирует.
Хорошие дрессировщики тоже на интуитивном уровне пользуются этим каналом. Смысл слов, которые они произносят, гораздо больше предназначен для публики. Животные воспринимают интонацию, структуру тех звуков, которые заключены в слова. Наконец, частотный диапазон, в котором прозвучало сказанное. То есть, работает всё тот же принцип: низкие частоты – угроза, высокие – дружелюбие. Ну а, используя модуляцию частоты можно ещё что-то добавить. И чем больше опыт общения с животными, тем богаче становится это самое общение.
При «разговоре» с животными важную роль играют наши чувства. Поэтому, если вам нужно что-то сказать животному, добавьте эмоций. Причём, эмоции должны быть «правильными» – иногда от этого может зависеть ваша жизнь! Почему на одних людей собаки нападают, а на других – нет? Животные легко считывают страх. Причём не только по запаху или в голосе, но и в движениях. Помните, мы упоминали язык тела? Когда человек боится, он ведёт себя по-другому, и животные мгновенно это замечают. И если стая собак этот страх заметит, человеку несдобровать. Поэтому, когда тебя окружает дикая стая, самое первое, что надо сделать – это разозлиться… ну, хотя бы на себя самого. Мол, что же я дурак эдакий попёрся в такое место! А потом выплеснуть всю злость и агрессию на них. Это можно сделать как угодно: голосом, движениями. Да хоть замахнуться на них пустой пластиковой бутылкой, которая им ни как не сможет навредить. Но учтите, что на специально обученных собаках это не сработает. Служебная собака, выполняя команду, становится бесчувственным механизмом, которому нет дела до вашего душевного состояния.
Кстати, о чувствах. А не хотят ли животные спеть? Хотя бы так, как в мультфильме «Жил был пёс»? С одной стороны, в животном мире ничего не делается просто так – любое действие должно принести выгоду. Но ведь развлекаются же попугаи, ругаясь из окна с прохожими! Или вспомнить, как обезьяны хулиганят. В интернете полно роликов, где они дразнят не только людей, но даже львов и прочих свирепых хищников! Ну, какая им всем от этого польза? И воют же для чего-то волки и собаки. Неужели только для того, чтобы обозначить своё присутствие? А почему без всякого обучения воют собаки, впервые в жизни услышав звуки губной гармошки? Вопросов много и немало учёных ищет на них ответы, изучая влияние музыки, как на животных, так и на человека. В результате, появилась теория, по которой человеческая речь развилась именно из пения. Ведь известно, что когда мама что-то поёт ребёнку, он не понимает слов, но легко схватывает интонационный смысл музыки. То есть, пение, да и музыка вообще, работает в зверином канале коммуникации. Есть даже гипотеза, что пение значительно старше человеческой речи.
Согласно другой гипотезы, речь – тот самый фактор, который сделал человека человеком. Как возникла речь – неизвестно, тут есть много предположений. Произошло много преадаптаций, изменений, каждого из которых по отдельности не достаточно, чтобы возникла речь, но, сложившись вместе, они позволили нашему виду совершить мощнейший эволюционный скачок. Мало того, за какие-то 60 тысяч лет (ничтожное время в масштабах истории) современные люди расселились по всему земному шару. Ни один вид млекопитающих не смог за подобный срок совершить ничего подобного. В том числе и неандертальцы. Они были крупнее, сильнее, имели больший мозг, были гораздо лучше приспособлены для жизни в холодной Европе, но, увы, уступили мелким (в полтора раза меньшим) кроманьонцам. Была ли речь у неандертальцев – неизвестно, скорее всего, нет. Не сохранилось никаких свидетельств этому – слишком уж быстро кроманьонцы, бесспорно обладавшие речью, захватили всю их территорию.
В XV-XVI веках, когда европейцы активно осваивали Ойкумену, было открыто более 8 сотен народов. И все эти народы обладали речью. Часто она была не похожа на речь европейцев, но не было народа, у которого речи не было. Видимо речь возникла ещё до того, как люди вышли из Африки и стали распространяться по всему миру.
Тем не менее, за весь этот долгий путь люди ничего не утратили из своего звериного наследства, хотя и изрядно его подзабыли. Человек по-прежнему способен распознавать эмоциональный язык млекопитающих. И если мы хотим понять животное, не нужно учить что-то новое, достаточно взглянуть внутрь себя.
Список литературы.
Пинкер С. Язык как инстинкт. Москва: Едиторал УРСС, 2004. 456 с.
Кошелев А.Д., Черниговская Т.В. (составители). Разумное поведение и язык. Вып. 1. Коммуникативные системы животных и язык человека. Проблемы происхождения языка. Москва: Языки славянских культур, 2008. 416 с.
Панов Е.Н. Знаки, символы, языки. Москва: КМК, 2005. 496 с.
Fitch W.T. The evolution of language. Cambridge: Cambridge Univercity Press, 2010. 610 p.
Сайт http://www.bioacoustica.org/
Борис Дахновский
