Положив седую морду на передние лапы, прикрыв подслеповатые глаза и тяжело вздохнув, «старушка» уснула. Она лежала на своём любимом месте под столом. Надо же, уже двенадцать лет прошло с той поры, когда она появилась в этом доме! Тогда ещё месячным озорным несмышлёнышем выглядывала она из-за пазухи, чтобы предстать перед глазами своей новой семьи. Как весело было тогда расти вместе с двумя маленькими детьми, гулять, озорничать и засыпать вместе! Она была третьим ребёнком в семье, таким же любимым, как и остальные.
Время шло, и Чара незаметно превратилась в огненную, молодую красавицу, легкую, воздушную и наполненную неисчерпаемым источником энергии. Тогда она уже многое умела; приносила хозяину брошенный мячик, исполняла все выученные команды, обожала воду и могла часами стоять по грудь и ждать затаившихся лягушек. А тот первый раз, когда хозяин дал вдохнуть запах перепёлки, такой волнующий, такой будоражащий! Вот и сейчас по всему телу прошла дрожь, и собака заскулила во сне от нахлынувших её воспоминаний. Первые выходы в поле, первая стойка и первый трофей! А как её целовал и обнимал хозяин, какие слова говорил! Да тогда кроме него и охоты для неё ничего и никого не существовало! Но самой большой страстью, как оказалось, для Чары была водоплавающая дичь! Ах, сколько её они с хозяином добыли за всё время! И не сосчитать! А сколько подранков находила она после открытия, сколько слов благодарности и восхищения слышала она от таких же охотников, как и её хозяин. Счастливое было время! А потом появились они, девять маленьких, рыжих, карапузов, неугомонных и вечно голодных сорванцов. Из-за них про охоту пришлось на время забыть. Но время неумолимо, и её дети по одному покинули родной дом, чтобы стать самостоятельными и идти каждый своей дорогой. Даже что- то поменялось в её взгляде, движениях, пропала та безудержная, кипящая во всём теле энергия, и из озорной, худоватой девчонки она превратилась в стройную женщину с аристократическими манерами. Её ошейник украшали шесть медалей; четыре золотых и две серебряных. Ей было чем гордиться! Хотя она ни когда этого не понимала! Для неё главным было оказаться в поле наедине со своим хозяином и отыскивать затаившихся перепелов, распутывать путанные дорожки коростелей или выгонять жирных уток из густого камыша. А ещё ей нравилось прижаться к нему и слушать рассказы про охоту, коротая ночь у костра. А утром трясясь от возбуждения, слушать предрассветную тишину в надежде налёта утиных стай. И после точного выстрела и команды подать битую дичь в руки хозяину! Двенадцать лет пролетели, как один миг! Дети хозяина уже повзрослели, да их она считает и своими тоже. Её уже не берут с собой на охоту; плохой слух, видеть стала хуже, еле ходить, какая тут охота! И она в который раз положив седую морду на передние лапы и тяжело вздохнув, осталась ждать своего хозяина. И снова во сне она возвращалась в свою молодость, в которой она продирается через густой камыш в поисках затаившихся уток. Свежий утиный запах будоражит кровь, и Чара повизгивая, подымает на крыло пару кряковых. Звучит дуплет, и слышатся два удара о воду. Команда «подай», и она плывёт за битой птицей. Одна утка бита чисто, а второй подранок на глазах уплывает в камыши. Азарт захлёстывает собаку с головой и проплыв мимо битой утки, Чара устремляется за подранком. Но как не гребли сильные лапы, догнать не птицу получается; вот он перед самым её носом, кажется ещё рывок и он в зубах! Но почему-то лапы стали свинцовыми, и какая- то сила потянула её на дно. Задыхаясь, собака старалась изо всех сил оставаться на плаву, но вдохнув последний раз, скрылась, поглощённая тьмой. Придя с охоты, я подбежал к Чаре похвастаться добытыми утками и дать ей понюхать так её волнующий запах, но она лежала бездыханной на полу у скомканной подстилки. Похоронил её отец на том самом месте, где добыл с ней первого в её жизни перепела. Слёзы текли по его лицу, и я решил уйти, дав побыть ему наедине с собой и попрощаться с верной подругой в последний раз. После этого он так и не смог завести другую собаку, сколько я его не упрашивал. И каждый год в день её рождения отец ездил к её могиле, один, чтобы никто не видел его слёз.
Дмитрий Васильев
(фото автора)
